Том 3. Повести, рассказы и пьесы 1908-1910 - Страница 129

129

В этот момент в углу капеллы, в складках черной материи слышится тяжкий вздох и жалобный звон бубенчиков.

Кто здесь? Ах, это ты, мой маленький Экко: спрятался в углу и тихо позванивает бубенчиками. Кто впустил тебя сюда?

Экко. Зачем ты умер, Лоренцо? Глупенький Лоренцо. Зачем ты умер?

Лоренцо. Так нужно, Экко.

Экко. Ведь и я с тобою умру, Лоренцо. Твои слуги так злы, твои собаки кусаются так больно, герцог. Весь день я прятался на башне: все ждал, когда откроются сюда двери. Не гони меня, Лоренцо.

Лоренцо. Останься, шут.

Экко. Какой у тебя длинный и белый нос, Лоренцо. Как неудобно тебе с таким носом, ведь его необходимо держать кверху. Я бы посмеялся, если бы не было так страшно.

Лоренцо. Это смерть, Экко. Спрячься — сюда идут.

Экко прячется. Входят несколько человек поселян и низко кланяются гробу, не смея подойти ближе.

(Торжественно.) Герцог Лоренцо, откройте ваше сердце и вернитесь на мгновение к жизни: к вам пришли проститься ваши добрые поселяне. Подойдите ближе, друзья мои: герцог Лоренцо при жизни был добрым господином для вас, не обидит он вас и после своей смерти. Подойдите ближе.

Поселяне подходят ближе, но все еще, видимо, боятся.

Первый крестьянин. Прости тебя господь, герцог Лоренцо, как я прощаю тебя. Не раз с твоими охотниками ты топтал мои посевы, а то, что оставляли нетронутым подковы твоих коней, то добирал твой управляющий, лишая хлеба меня и мою семью. Но все же ты был добрым господином, и я прошу господа, да простит он тебе грехи твои.

Лоренцо (лежащему в гробу). Спокойствие, синьор, спокойствие. Я понимаю, что вы не можете без волнения слышать эту горькую правду о ваших дурных поступках, но не забудьте, что вы мертвы. Лежите спокойно, синьор, лежите спокойно.

Крестьянка. Прости тебя господь, герцог Лоренцо, как я прощаю тебя. Ты отнял у меня мою маленькую дочь для твоей герцогской забавы, и моя дочь погибла. Но ты был молод и красив, ты был добрым господином для нас, и я умоляю господа бога, да простит он тебе грехи твои. (Плачет.)

Лоренцо (лежащему в гробу). Спокойствие, синьор, спокойствие. Вы любили, я помню, васильки среди спелой ржи. Но не напоминает ли это вам чьих-то синих глаз, чьих-то золотистых кос?

Второй крестьянин. Ты еще только собирался идти освобождать гроб господень, герцог Лоренцо, а на твоей службе уже забили насмерть моего сына. Плохую услугу оказал ты господу, герцог, — и нет тебе прощения ни на земле, ни на небе.

Лоренцо (стискивая зубы). Вы слышали, герцог? (К поселянам.) Возвращайтесь с миром в ваши жилища, друзья мои, — герцог Лоренцо слышал вас и покорно отнесет каждое ваше слово к престолу всевышнего.

Поселяне уходят.

(Лежащему.) Лоренцо, безумный Лоренцо, что ты сделал со мною?

Входит синьор Кристофоро, слегка пьяный, становится, покачиваясь, на одно колено и некоторое время молчит. Шут Экко, наполовину вылезший было из-за своего прикрытия, прячется снова.

Вас слушают, синьор Кристофоро.

Кристофоро (пошатываясь). Герцог ди Спадаро! Лоренцо! Мальчик! Как мне без тебя скучно! Прости меня, мой бедный мальчик. Когда с твоим благородным отцом вернулись мы из Палестины и родился ты, такой маленький и красненький, я дал клятву твоему отцу, что всегда буду оберегать тебя. И я оберегал твои вина, но, прости меня, Лоренцо, они пьют, как верблюды. А сегодня я раскрыл все погреба, выбил днище у бочек, разрезал мехи и сказал: пейте, верблюды, ослы, проклятые губки, я надеваю мой меч и иду искать того, кто убил моего мальчика, моего милого Лоренцо. (Вытирает глаза кулаком и, шатаясь, встает.)

Лоренцо (с достоинством). Герцог благодарит тебя, Кристофоро. Ты пьян, мой старый друг, но при твоих словах разошлись края раны, и две злые капельки выступили из глубины его сердца. Это твои, Кристофоро. Ступай.

Кристофоро уходит. Позвякивая бубенчиками, вылезает шут Экко.

Экко. А мне ты ничего не даешь, Лоренцо? Хоть одну только капельку крови из твоего сердца — мне надоело быть злым и горбатым.

Лоренцо. Я дам тебе больше, Экко: пойди и поцелуй меня.

Экко. Я боюсь.

Лоренцо. Он любил тебя, маленький трус.

Экко. Если бы ты был живой, Лоренцо, я бы с удовольствием поцеловал тебя, но я боюсь покойников. Зачем ты умер, Лоренцо? Это так нехорошо.

(Садится на полу, подложив под себя ноги и приготовляясь, очевидно, к продолжительной и интересной беседе.) Видишь ли, Лоренцо, нам нужно уйти отсюда. Ты думаешь, что я шут, и не веришь мне, но однажды, случилось, ты играл со мною и коснулся меня мечом: и теперь я такой же рыцарь, как и ты, Лоренцо. Так что послушай меня: перестань быть мертвым, возьми меч, и мы вдвоем пойдем с тобою, как два рыцаря.

Лоренцо (улыбаясь). Куда, мой смелый рыцарь?

Экко. А к господу богу, Лоренцо. (Оживляясь.) Тебя он знает, Лоренцо, а про меня ты скажешь, что я твой брат — маленький уродец. И когда он освятит наши мечи… Ай-ай, Лоренцо, идут твои грубияны. Я боюсь, я спрячусь. (Прячется.)

Толкаясь, вваливается толпа сильно пьяных, буйно настроенных слуг; некоторые из них входят в шляпах.

Лоренцо (гневно). Шляпы долой, негодяи!.. Лежите спокойно, синьор, лежите спокойно.

Пьетро. А он уже вонять начинает. Кто хочет идти целовать руку, — а я не пойду.

Марно. Я предпочел бы поцеловать донну Франческу: из всех дам, которых я видел, она мне нравится больше всех. Это, видите ли, синьоры, наследственная привычка: мой дядя целовал мать герцога Лоренцо, а мне вот хочется поцеловать его жену.

129